|
О древних лет певец, полночный Оссиян! В развалинах веков погревшийся Боян! Тебя нам возвестил незнаемый Писатель, Когда он был твоих напевов подражатель. М.М. Херасков, 1797 Санкт-Петербург, 1810 год. Знаменитый поэт и екатерининский вельможа — губернатор, министр юстиции и прочая-прочая, ныне в отставке,— Гаврила Романович Державин обедает с друзьями Шишковым, Мордвиновым, Дмитриевым и Олениным. О чем шла речь за обедом? Разумеется, о поэзии. Гости, верно, с жаром обсуждали новинки литературной жизни, сетовали на бедность российской поэзии по сравнению с европейской. Вот-де в Греции Гомер сочинял великие поэмы за десять веков до Рождества Христова, а в России стали писать стихи, почитай, через два тысячелетия. И полагаю, Гаврила Романович возразил: «Так ли? А может, мы плохо знаем древнюю русскую поэзию? Найдена же была недавно изданная «Песнь о походе Игоря», песни кельтского барда Оссиана .» Далее речь зашла о древних рукописях, хранящихся у отставного офицера Семеновского полка, антиквара А.И. Сулакадзева. Одни верили в их подлинность, другие сомневались: возможно ли, у нас, а не в Греции-Италии, ну в крайнем случае — Германии, рунические письмена на деревянных досках, оракулы языческих новгородских жрецов и даже свиток с песнью Бояна, о котором после издания «Слова о полку Игореве» все только и говорят. Гости заспорили, слово за слово, и вот Гаврила Романович решает, что спор разрешить может только поездка к антиквару. Вперед высылают молодых людей — Корсакова и Жихарева (кстати, оставившего воспоминания об этой поездке). И вот в дом Александра Ивановича Сулакадзева являются важные посетители. Что же они видят? Об этом мы можем судить по каталогам собрания древностей А.И. Сулакадзева. А там значится более 2 000 древних рукописей, среди них — ценнейшие, утрата которых, по моему мнению, должна считаться национальной трагедией. Гости видят 43 доски с руническими письменами, которые А.И. Сулакадзев называет «Патриарси» (это подлинник той самой «Велесовой книги», полный перевод которой опубликован мной в 1994 году), это 143 доски книги «Китоврас. Басни и кощуны» (подлинник утрачен, сохранились только устные легенды, которые включены мной в книгу «Русские Веды»). Они видят древние пергаменты: «Перуна и Велеса вещания в Киевских капищах жрецам Мовеславу, Древославу и прочим» (возможно, это знаменитая «Перуница», следы которой теряются уже в XX веке, в 13 отделе НКВД). Гости видят и многие другие подобные рукописи на коже, пергаментах, бересте — свитки и книги из древних русских ведических храмов. Кроме того, они видят летописи разных лет, в том числе и древнейшие. Огромное количестве христианских книг, апокрифов, хроник, житий. Арабские, греческие, скандинавские — рунические, древнегрузинские книги, копии и подлинники. Книги гуннов, волжских булгар, пермяков, которые хранились в древних храмах этих народов, предков чувашей, венгров и иных. Гаврилу Романовича Державина особенно интересует один пергаментный свиток, на котором красными чернилами написаны древние руны. По уверению антиквара, это «Боянов гимн» - древнейшая славянская рукопись из его собрания. Конечно, подобные редкости Сулакадзев показывает только избранным посетителям, в числе которых были и императоры Павел І, Александр І, теперь – Гаврила Романович Державин. Невеждам и просто любопытствующим Александр Иванович показывал совсем иное. Например, молодой человек Жихарев увидел в музее только «дубинку Добрыни». Итак, Державин держит в руках пергаментный свиток. Он кажется ему столь интересным, что поэт заказывает Сулакадзеву копию текстов и подстрочники гимна и оракулов новгородских жрецов. Эти тексты вызывают огромный интерес у любителей древностей. Копии «Боянова гимна» заказывают все известные собиратели — Карамзин, Федор Толстой, Евгений Болховитинов. Однако прочтение текста представляет огромною сложность, ибо написан он древней, так называемой «пеласгийской руникой», о которой в России еще не знают. Подстрочник Сулакадзева явно не совершенен — выражения типа «битвы лишили слуха меня» (то есть, если верить переводу Сулакадзева, Боян, в отличие от Гомера, был не слепым, а глухим!) вызывали понятное недоверие. Тем не менее, в ту пору мало кто сомневается в подлинности пергамента. Не вызвал он особого недоверия и у Н.М. Карамзина, который 16 октября 1812 года писал П. А. Вяземскому: «Благодарю преосвященного (Евгения Болховитинова.— А. А.), вас и княгиню за так называемый «Боянов гимн». Пожалуйста, спросите и меня уведомьте, кто имеет оригинал, на пергаменте писанный, как сказано?» А Евгений Болховитинов, будущий Киевский митрополит и крупнейший палеограф своего времени (заложивший основы науки об определении подлинности древних текстов), в письме от 6 мая 1812 года профессору Городчанинову писал о «Бояновом гимне» и оракулах: «Хотя и спорят в Петербурге, но большая часть верит неподложности их»,— а в письме, адресованном Державину, он полностью одобрял публикацию текстов и вместе с тем советовал Гавриле Романовичу не настаивать на датировке пергамента I—V веками, дабы избежать критики недоброжелателей. «Это для нас любопытнее китайской поэзии»,— уверял он поэта. Через пятнадцать лет в своем «Словаре историческом о бывших в России писателях духовного чина» митрополит помещает и рассказ о Бояне, и пересказ подстрочника «Боянова гимна», сделанного А.И. Сулакадзевым. Почти двести лет эта публикация да приведенный Державиным отрывок в восемь строк оставались единственным источником, по которому можно было судить о содержании «Боянова гимна».
Страницы: 1 2
Похожие материалы: Записи при чтении А.Ф. Прево. История кавалера де Грие и Манон Леско Город колледжей. |
Таинственный свиток
Страница 1
О литературе » Боянов Гимн » Таинственный свиток
