Для того чтобы подчеркнуть обоснованность репрессий, драматург фабульно мотивирует бегство Андрея Курбского предварительным его сговором с гетманом Радзивиллом, который командовал войсками противника. И дело не в одном Курбском: он в драматической дилогии – лишь часть дворянской оппозиции, звено в цепи боярского заговора. Скуратов душит митрополита Филарета не по приказу царя, а по собственному разумению – берет грех на себя, так сказать, в видах государственной пользы. Тем самым еще раз заявляет о себе писательское стремление не только оправдать Малюту перед судом истории и литературы, но и возвеличить его службу, им возглавляемую. Конечно, художник волен спорить и с приговорами истории, с литературной традицией, предлагать свое толкование. Толстой отступил от исторической истины. Чем больше работал писатель над дилогией, тем более схематичным становился образ царя. Толстой пытался возвеличить и реабилитировать образ жестокого самодержца, но писателя постигла неудача, так как он собирался грешить против истины.

Вместе с тем дилогию отличают яркие характеры, выразительная разговорная речь, передающая исторический колорит.

Все выше сказанное в какой-то мере подтверждается отрывоки из воспоминаний Ю.П.Анненкова:

« .Алексей Толстой не интересовался политической судьбой своей родины. Он не стремился стать официальным пропагандистом марксизма-ленинизма . Весельчак, он просто хотел вернуться к беззаботной жизни, обильной и спокойной. Жизнь за границей, жизнь эмигранта не отвечала таким желаниям, несмотря даже на успех его пьесы в Париже и на другие возможные успехи в дальнейшем .

Пойми меня, – говорил он, – я иногда чувствую, что испытал на нашей дорогой родине какую-то психологическую или, скорее, патологическую деформацию. Но знаешь ли ты, что люди, родившиеся там в 1917 году, год знаменитого Октября, и которым теперь исполнилось двадцать лет, для них это отнюдь не «деформация», а самая естественная «формация»: советская формация .

Я циник, – продолжал он, – мне на все наплевать! Я – простой смертный, который хочет жить, хорошо жить, и все тут. Мое литературное творчество? Мне и на него наплевать! Нужно писать пропагандные пьесы? Черт с ним, я и их напишу! Но только это не так легко, как можно подумать. Нужно склеивать столько различных нюансов! Я написал моего «Азефа», и он провалился в дыру. Я написал «Петра Первого», и он тоже попал в ту же западню. Пока я писал его, видишь ли, «отец народов» пересмотрел историю России. Петр Великий стал без моего ведома «пролетарским царем» и прототипом нашего Иосифа!

Я переписал заново, в согласии с открытиями партии, а теперь я готовлю третью и, надеюсь, последнюю вариацию этой вещи, так как вторая вариация тоже не удовлетворила нашего Иосифа. Я уже вижу передо мной всех Иванов Грозных и прочих Распутиных реабилитированными, ставшими марксистами и прославленными. Мне наплевать! Эта гимнастика меня даже забавляет! Приходится, действительно, быть акробатом. Мишка Шолохов, Сашка Фадеев, Илья Эренбрюки — все они акробаты. Но они – не графы. А я граф, черт подери! И наша знать (чтоб ей лопнуть!) сумела дать слишком мало акробатов! Понял?

Моя доля очень трудна .

Что это? Исповедь или болтовня? — спросил я.

Понимай, как хочешь, – ответил Толстой»

Похожие материалы:

Житиё Феодосия Печерского.
Это житиё написано Нестором после жития Бориса и Глеба. Кто же такой Феодосий Печерский? Это- инок, а затем он становится игуменом прославленного Киево-Печёрского монастыря. Это житиё отличается от рассмотренного нами выше большим психо ...

Функции фантастики в реалистической прозе И.С. Тургенева и П. Мериме. Приемы литературной местификации Проспера Мериме
П. Мериме – выдающийся мастер новеллы. В период, предшествующий революции 1830 г., Мериме, оппозиционно настроенный по отношению к режиму Реставрации, написал ряд произведений, в которых выступил против католической церкви и феодальной ре ...

Аристократ и гражданин
На страницах книги английского автора Хескста Пирсона, посвященной биографии Чарльза Диккенса, где ярко и живо очерчены портреты людей, занимавших значительное место в жизни великого писателя, неоднократно возникает фигура Эдварда Бульвер ...