Так чуждо этой жизни праздной,

Как песнь рабов однообразной.

«Естественная» среда в «Цыганах» изображена - впервые в южных поэмах - как стихия свободы. Не слу­чайно «хищные» и воинственные черкесы заменены здесь вольными, но «мирными» цыганами, которые «робки и добры душою». Ведь даже за страшное двойное убийство Алеко поплатился лишь изгнанием из табора. Но сама свобода осознается теперь как мучительная проблема, как сложная нравственно-психологическая категория. В «Цыга­нах» Пушкин выразил новое представление о характере героя-индивидуалиста, о свободе личности вообще.

Алеко, придя к «сынам природы», получает полнейшую внешнюю свободу: «он во­лен так же, как они». Алеко готов слиться с цыганами, жить их жизнью, подчиняться их обычаям. «Он любит их ночлегов сени,/ И упоенье вечной лени,/ И бедный, звуч­ный их язык». Он ест с ними «нежатое пшено», водит по селам медведя, находит счастье в любви Земфиры. Поэт снимает как будто бы все преграды на пути героя в новый для него мир.

Тем не менее Алеко не дано насладиться счастьем и узнать вкус подлинной свободы. В нем по-прежнему живут характерные черты романтического индивидуалиста: горды­ня, своеволие, чувство превосходства над другими людьми. Даже мирная жизнь в цыганском таборе не может заставить его забыть о пережитых бурях, о славе и роскоши, о соблазнах европейской цивилизации:

Его порой волшебной славы

Манила дальняя звезда,

Нежданно роскошь и забавы

К нему являлись иногда;

Над одинокой головою

И гром нередко грохотал .

Главное же - Алеко не в силах побороть мятежные страсти, бушующие «в его измученной груди». И не случайно автор предупреждает читателя о приближении неизбежной катастрофы - нового взрыва страстей («Они проснутся: погоди»).

Неизбежность трагической развязки коренится, таким образом, в самой натуре героя, отравленного европейской цивилизацией, всем ее духом. Казалось бы, полностью слившийся с вольной цыганской общиной, он все-таки остается ей внутренне чуждым. От него требовалось вроде бы совсем немного: чтобы, как истинный цыган, он «гнезда надежного не знал и ни к чему не привыкал». Но Алеко не может «не привыкать», не может жить без Земфиры и ее любви. Ему кажется естественным даже и от нее тре­бовать постоянства и верности, считать, что она всецело принадлежит ему:

Не изменись, мой нежный друг!

А я . одно мое желанье

С тобой делить любовь, досуг,

И добровольное изгнанье.

«Ты для него дороже мира», - разъясняет дочери Старый цыган причину и смысл безумной ревности Алеко.

Именно эта всепоглощающая страсть, неприятие како­го-либо другого взгляда на жизнь и любовь и делают Алеко несвободным внутренне. Тут-то и проявляется наиболее ярко противоречие «его свободы и их воли». Не будучи свободен сам, он неизбежно становится тираном и деспотом по отношению к другим. Трагедии героя придается тем самым острый идеологический смысл. Дело, значит, не просто в том, что Алеко не может справиться со своими страстями. Он не может преодолеть узкое, ограниченное представление о свободе, свойственное ему как человеку цивилизации. В патриархальную среду приносит он взгляды, нормы и предрассудки «просвещения» - оставленного им мира. Поэтому он и считает себя вправе мстить Земфире за ее вольную любовь к Молодому цыгану, жестоко покарать их обоих. Оборотной стороной его свободолюбивых стремлений неизбежно оказываются эгоизм и произвол.

Лучше всего свидетельствует об этом спор Алеко со Старым цыганом - спор, в котором обнаруживается пол­ное взаимное непонимание: ведь у цыган нет ни закона, ни собственности («Мы дики, нет у нас законов» - скажет в финале Старый цыган), нет у них и понятия о праве.

Желая утешить Алеко, старик рассказывает ему «по­весть о самом себе» - об измене любимой жены Мариулы матери Земфиры. Убежденный, что любовь чужда всякому принуждению или насилию, он спокойно и твердо пере­косит свое несчастье. В том, что произошло, он видит даже роковую неизбежность - проявление вечного закона жизни: «Чредою всем дается радость;/ Что было, то не будет вновь». Вот этого мудрого спокойствия, безропотного смирения перед лицом высшей силы не может ни понять, ни принять Алеко:

Да как же ты не поспешил

Тотчас вослед неблагодарной

И хищникам и ей, коварной,

Кинжала в сердце не вонзил?

Я не таков. Нет, я не споря

От прав моих не откажусь,

Или хоть мщеньем наслажусь.

Особенно примечательны рассуждения Алеко о том, что для защиты своих «прав» он способен уничтожить даже спящего врага, столкнуть его в «бездну моря» и наслаж­даться шумом его падения.

Но мщение, насилие и свобода, думает Старый цыган, несовместимы. Ибо подлинная свобода предполагает, прежде всего, уважение к другому человеку, к его личности, его чувству. В финале поэмы он не только бросает Алеко обвинение в эгоизме («Ты для себя лишь хочешь воли»), но и подчеркивает несовместимость его убеждений и нрав­ственных принципов с подлинно свободной моралью цы­ганского табора («Ты не рожден для дикой доли»).

Похожие материалы:

Жизнь и творчество М.А. Булгакова
М.А. Булгаков (1891—1940) Роман «Белая гвардия». «Велик был год и страшен по Рождестве Христовом 1918, от начала же революции второй .» — так начинается роман, вводящий нас в апокалипсическое состояние не только общества, но и природы ( ...

Надежда Степановна Соханская (Кохановская) (1825 – 1884)
Соханская (Надежда Степановна) - талантливая писательница, известная под псевдонимом Кохановская. Родилась в дворянской семье харьковской губернии. Отец ее - кавалерийский ротмистр - рано умер и оставил жену и трех детей в очень стесненны ...

Глазами Фрейда
Вся действительность не исчерпывается насущным, ибо огромностью своей частию заключается в ней в виде еще подспудного, невысказанного будущего Слова. Ф. М. Достоевский Фрейд считал, что в основе художественного творчества лежит механизм ...