Горька судьба поэтов всех племен;

Тяжеле всех судьба казнит Россию:

Для славы и Рылеев был рожден;

Но юноша в свободу был влюблен…

Стянула петля дерзостную выю.

Не он один; другие вслед ему,

Прекрасной обольщенные мечтою,

Пожалися годиной роковою…

Бог дал огонь их сердцу, свет уму.

Да! чувства в них восторженны и пылки:

Что ж? их бросают в черную тюрьму,

Морят морозом безнадежной ссылки…

Или болезнь наводит ночь и мглу

На очи прозорливцев вдохновенных;

Или рука любовников презренных

Шлет пулю их священному челу < .>

Во время ссылки Кюхельбекер создает цикл романтических поэм. Как и прежде, он прибегает к исторической символике. В поэме «Зоровавель» (1831) Кюхельбекер, используя библейский сюжет, воспевает верность родине в условиях плена, готовность все силы и даже жизнь отдать за освобождение народа. В 1833 г. Кюхельбекер пишет историческую поэму «Юрий и Ксения», в которой отразился романтический интерес к старине и народности. Героем поэмы «Сирота» (1833) является ссыльный декабрист, рассказывающий о своем детстве.

Наиболее значительным драматическим произведением Кюхельбекера явилась его историческая трагедия «Прокопий Ляпунов», написанная в 1834 г. в Свеаборгской крепости. Кюхельбекер обращается здесь к теме общественно-политической борьбы. Рисуя народное движение в России начала 17 века, поэт избирает своим героем Прокопия Ляпунова, вождя первого земского Рязанского ополчения, выступившего против захватчиков-поляков. Ляпунов обрисован в трагедии как пламенный патриот, болеющий душой за «родимую землю» и готовый отдать за ее освобождение свою жизнь. Он выступает в качестве защитника обиженных крестьян. Стрелецкий голова так передает его слова:

Меня пускай обидят! не взыщу.

Обидеть же присягу берегись.

Да берегись обидеть земледельцев,

Несчастных, разоренных: я за них

Жестокий, непреклонный, грозный мститель.

Эта характеристика подтверждается в сцене разговора Прокопия с крестьянами, которые просят у него защиты от посягательств казаков. Демократические настроения Ляпунова находят выражение и в его политической программе. Он намерен провести через Земскую думу такую статью:

Статья последняя: «бояр же тех

Для всяких дел земских и ратных мы

В правительство избрали всей землею,

А буде же бояре не учнут

По правде делать дел земских и ратных

И нам прямить не станут, вольно нам

За кривду их сменить и вместо их

Иных и лучших выбрать всей землею».

Здесь нашли отражение политические взгляды самого Кюхельбекера.

Александр Иванович Одоевский (1802-1839) осознал себя поэтом после декабрьского восстания и главный смысл своего поэтического дела видел в том, чтобы поддерживать мужество своих товарищей. Декабрист Лорер называл его «главным поэтом» узников. Стихи поэта-декабриста воодушевляли его друзей. Его песни декабристами-музыкантами перелагались на музыку и хором распевались во время работы и прогулок. Не случайно поэтому стихи Одоевского рождались как импровизация, которую он читал, но не записывал (тексты поэзии Одоевского сохранились благодаря записям его друзей).

В тюремных элегиях Одоевский с горечью пишет о своей оторванности от жизни. Но поэт-декабрист не отказывается от своих политических убеждений и верит, что «высоких мыслей достоянье» и «святые порывы», во имя чего боролись декабристы, не пропадут бесследно и с течением времени осуществятся. Скорбные чувства преодолеваются мыслью о человечестве, от поколения к поколению идущем вперед («Элегия», 1829). Готовность пожертвовать собой за счастье родины не покидает декабриста – «Стихи на переход наш из Читы в Петровский завод» (1830):

Что за кочевья чернеются

Средь пылающих огней, -

Идут под затворы молодцы

За святую Русь.

За святую Русь неволя и казни –

Радость и слава.

Весело ляжем живые

За святую Русь…

Одним из самых ярких образцов декабристской гражданской лирики является ответ Одоевского на пушкинское послание в Сибирь:

Струн вещих пламенные звуки

До слуха нашего дошли,

К мечам взметнулись наши руки,

И – лишь оковы обрели.

Но будь покоен, бард! – цепями,

Своей судьбой гордимся мы,

И за затворами тюрьмы

В душе смеемся над царями.

Наш скорбный труд не пропадет,

Из искры возгорится пламя, -

И просвещенный наш народ

Сберется под святое знамя.

Похожие материалы:

Реальное и фантастичное в «Петербургских повестях»
Гоголевский Петербург предстал здесь перед читателями как воплощение всех безобразий и несправедливостей, творившихся в полицейско-бюрократичсской России. Это город, где «кроме фонаря все дышит обманом» («Невский проспект»), в котором разы ...

Последствия дуэли
Дуэль для Онегина служит толчком к новой жизни. В нем просыпаются чувства, и он живет не только умом, но и душой. Печорин же понимает, что смерть Грушницкого ничего не изменила ни в окружающем мире, ни в нем самом. Печорин лишь в очередно ...

Народная проза (сказки)
Закончилась моя работа в гостях у Маренковой Александры Васильевны 1927 г.р. У нее я записала великолепные сказки. Александра Васильевна удивила меня, сказав, что раньше сказки рассказывали в основном мужчины, да и аудиторией были не тол ...