|
"Боже мой, как они одевались в прошлом веке, женщины 70 - 80-х годов. В конце романа есть одна такая сцена под дождем: "Дарья Александровна, с трудом борясь с своими облепившими ее ноги юбками, уже не шла, а бежала, не спуская с глаз детей. Мужчины, придерживая шляпы, шли большими шагами". - Вот точно так же, как юбками, были они облеплены множеством общественных пут и предрассудков, в то время как мужчины "шли большими шагами". В связи с этим стоит привести ахматовскую автобиографическую запись: " . я получила прозвище "дикая девочка", потому что ходила босиком, бродила без шляпы и т.д., бросалась с лодки в открытое море, купалась во время шторма, и загорала до того, что сходила кожа, и всем этим шокировала провинциальных севастопольских барышень". О том же сказано в ее стихах: "Стать бы снова приморской девчонкой, / Туфли на босу ногу надеть . " Хотел того Толстой или не хотел, но его Анна лет за двадцать до этого уже делала шаги в том же направлении: Долли удивлена, увидев ее верхом на коне, в черной амазонке. "В первую минуту ей показалось неприлично, что Анна ездит верхом". Еще больше поразило ее умение Анны играть в теннис: "Дарья Александровна попробовала было играть, но долго не могла понять игры, а когда поняла, то так устала, что села с княжной Варварой и только смотрела на играющих". [44, с.181] А любимая толстовская героиня еще в 70-е годы "выписывала все те книги, о которых с похвалой упоминалось в получаемых ею иностранных газетах и журналах, и с тою внимательностью к читаемому, которая бывает только в уединении, прочитывала их". И это, заметим, тоже роднит ее с Ахматовой, с которой Лидия Гинзбург, например, вспоминала: "Она обладала особым даром А вот что Толстой пишет о своей Анне: Вронский "удивлялся ее знанию, памяти и сначала, сомневаясь, желал подтверждения, и она находила в книгах то, о чем он спрашивал, и показывала ему". И еще: " . все предметы, которыми занимался Вронский, она изучала по книгам и специальным журналам, так что часто он обращался прямо к ней с агрономическими, архитектурными, даже иногда коннозаводческими и спортсменскими вопросами. Толстой жалеет свою героиню и не видит для нее выхода: любовная страсть, пришедшая в столкновение с общепринятыми нормами, разрушительна, и для порядочных людей, по глубокому его убеждению, кончается катастрофой. Кроме того, с его точки зрения, физиологическое, психическое устройство женщин таково, что самой природой, а не только социальными, историческими условиями они предназначены для иной, нежели мужчины, роли. Ахматова такой взгляд на вещи склонна была объяснять "ханжеским духом Ясной Поляны". Поэт любви (у каждого поэта есть своя большая тема, у нее прежде всего - эта), Ахматова, скажу еще раз, всей своей жизнью и стихами опровергала толстовское мнение. И не только в молодости, не только в двадцать или тридцать лет, но и в семидесятипятилетнем возрасте! "Мы до того отравлены друг другом, Что можно и погибнуть невзначай, Мы черным унизительным недугом Наш называем несравненный рай. В нем все уже прильнуло к преступленью - К какому, боже милостив, прости, Что вопреки всевышнему терпенью Скрестились два запретные пути. Ее несем мы, как святой вериги, Глядим в нее, как в адский водоем. Всего страшнее, что две дивных книги Возникнут и расскажут всем о всем". Эти стихи, написанные ею в 1963 году, опубликованы впервые в 1974г. и затем, переходя из издания в издание, так и не удостоились никакого внятного комментария, хотя и заслуживают его, при всей своей пышной многозначительности и поэтической стертости ("несравненный рай", "всевышнее терпенье", "запретные пути", "вериги", "адский водоем"). Никто как будто их внимательно не прочел. Все привыкли к недосказанности и "тайнам" ее стихов последних лет. "Иль тайна тайн во мне опять", "И только мы с тобою знаем тайну", "Был предчувствий таинственный зной", "Но я разобрала таинственные знаки", "Вы ж соединитесь тайным браком" и т.д. На единственно возможный, неопровержимый непредсказуемый эпитет сил уже не хватало, - и приблизительным, ничего не обозначающим определением наспех латались прорехи. Похожие материалы: Критическое отношение к обществу. Свобода и воля в горьковских рассказах Младшая дочь, Наталья Александровна Пушкина (1836-1913г.) |
Ахматова и Толстой
Страница 3
О литературе » Развитие традиций русской классической школы XIX века в творчестве Анны Ахматовой » Ахматова и Толстой
чтения". Имеется в виду, в отличие от профессионального чтения, ориентированного на специальные интересы, способность читать бескорыстно "Поэтому она знала свои любимые книги как никто" и определяла, находила для звонившего ей "цитату сразу, не вешая телефонную трубку".
