|
«- Биз, бизгой, карагым. Анна-Бейитке жетнейтурын калдык. Калай да болса, жар дамдеш, карагым». («Мы, это мы, сынок. Не пропускают нас на кладбище. Сделай что-нибудь, помоги нам, сынок»). Боясь малейшего проявления интимности, презирая ее, холодно отвечает лейтенантик: - Товарищ посторонний, обращайтесь ко мне на русском языке. Я лицо при исполнении служебных обязанностей. И понял Едигей, что этот человек, отказавшийся от родного языка, останется глухим, он стоит здесь, по ту сторону шлагбаума, чтобы «выслушать формальную жалобу посторонних лиц». Казалось бы, что мы выяснили поступки и характеры героев по отношению к преданию. Но ведь верблюд Едигея Каранар (а он полнокровный герой романа) имеет прямое отношение к Найман-Ане и птице Доненбай. Прародительница Каранара («вот где гены отлично сработали») – та самая белоголовая верблюдица. Акмая, которая принадлежала Найман-Ане … «От белой верблюдицы Акман осталось много потомства. Самки в ее роду рождались в нее, белоголовые верблюдицы были известны кругом, а самцы, напротив, рождались черными и могучими, как нынешний Буранный Каранар». Даже в неистовом Каранаре – зов и память народа. Сила инстинкта в данном случае – разум живой природы, жизни Каранар-укор людям. Таким, например, как Сабитжан, у которого память рода – это побоку … Да, самое строгое испытание, данное нам, живущим, историей – долг памяти. Если бог хочет покарать человека, он лишает его разума. Это беда. Хуже, если у человека отнимают память. И не бог, а сами люди, превращая человека в чучело, способно убить родную мать. Обратимся к другой глобальной проблеме – экология. Почему Ч. Айтматов испытывает своего героя «слепыми», враждебными человеку стихиями – степью, горами, океаном? Вот как мастер слова отвечает на данный вопрос: «Они слепые, пока мы смотрим со страхом, не понимая их природы. А все, что не понимаешь, кажется враждебным. Но почему же человека испокон веков неотразимо влекли к себе стихии? Почему он хотел постичь их душу? Не потому ли, что сам он стихия мыслящая, что старается вспомнить, как думается, с печалью, то время, когда понимал язык птиц и зверей, видя в них не «добычу»», а «братьев наших меньших»? Я не призываю к вегетарианству. Я против бесчеловечности, ставшей нормой, оправдывающей истребление всего живого в угоду нашего чрева. Я за «хорошее отношение к лошадям». Если мы научились этому, то докажем, что мы люди современные. Не должен же таковым почитаться индивидуум, варварски относящийся к своей матери – природе, настолько лишенный воображения, что не может представить, на какое убогое, нищее прозябание и одиночество в будущем обрекает он потомков, которые не будут ведать, что когда-то пели птицы, цвели цветы, и белый марал завораживал человека своей царственной грацией. Да, человек призван преображать мир. Он сделает это правильно, если всегда будет помнить, что возможно лишь, как сказал поэт «в соавторстве с землею и водою». Я уверен, так оно и будет. «Закон о природе» - закон нашего государства, получивший всенародное одобрение. Будущие поколения, приняв в наследство прекрасную Родину, увидят в ней нас и вспомнят с благодарностью, как сегодня, глядя на бывшую целину, преклоняемся перед теми, кто согрел ее жаром своих сердец, возродил своим бессонным, самоотверженным трудом!» Хорошо разбираясь в насущных проблемах современности, Ч. Айтматов призывает к разумному господству над природой и вновь появляется легенда. Критерий гуманности здесь – отношение человека к природе. Остановимся вновь на повести «Белый пароход». Похожие материалы: Песни рабочих О создании имажинизма Особенности эстетических взглядов И. Бродского на материале Нобелевской
лекции 1987 года |
Художественное своеобразие мифов и легенд в произведениях Ч. Айматова
(«Белый пароход», «Пегий пес, бегущий краем моря», «И дольше века длится день»)
Страница 10
О литературе » Художественное своеобразие мифов Ч. Айтматова » Художественное своеобразие мифов и легенд в произведениях Ч. Айматова
(«Белый пароход», «Пегий пес, бегущий краем моря», «И дольше века длится день»)
