Проза Бомарше
Страница 2

Во Франции парламенты являлись судебными учреждениями. Их было в стране 13, включая парижский (главный из них). Должности членов парламента – судей продавались, покупались и, следовательно, передавались по наследству. Парламенты играли известную роль в жизни страны, ибо подачей ремонтрансов (замечаний) королю и правом регистрации королевских указов они могли в какой-то мере влиять на политику правительства. Людовик XIV свел на нет политическую деятельность парламентов, оставив за ними лишь их судебные функции. Филипп Орлеанский после смерти Людовика XIV признал за парламентами утраченное ими право подавать ремонтрансы. Этим правом они воспользовались, когда в 60-х годах XVIII в. был возбужден процесс против пэра Франции герцога Эгийонского, наместника короля в Бретани, по обвинению его в ряде крупных финансовых злоупотреблений. Король приказал прекратить дело. Парижский парламент, тайно поддержанный герцогом Шуазелем, первым министром, учитывавшим настроения в стране, воспротивился воле короля. Тогда Людовик XV дал Шуазелю отставку и обнародовал эдикт, в котором запрещал парламентам выступать с какими-либо коллективными замечаниями по поводу решений короля. Парламент в знак протеста прекратил ведение судебных дел. Тогда канцлер Мопу с согласия короля конфисковал все должности в парижском парламенте, всех его членов сослал и назначил на их место новых, причем вместо единого парламента в Париже создал шесть высших судов в его округе. То же было проделано и с провинциальными парламентами (в 1770 г.), ставшими на сторону парижского.

Это вызвало крайнее недовольство населения. Новые суды получили бранную кличку «парламенты Мопу». Легко себе представить, как в этой обстановке были восприняты «Мемуары» Бомарше, с блеском и талантом разоблачавшие и осмеивавшие их, хотя речь шла как будто бы всего лишь о судье Гёзмане и его супруге.

Вольтер из своего «фернейского отшельничества» насмешливо наблюдал, как сотрясалось все здание абсолютизма под могучими ударами выходца из народа. «Я никогда не видел ничего более оригинального, сильного, смелого, более комического, интересного, более оскорбительного для противников, чем «Мемуары» Бомарше. Он сражается с десятью или двенадцатью противниками сразу, и он их опрокидывает…» – писал Вольтер.

Интерес к процессу Бомарше шагнул далеко за пределы Франции. Газеты Гааги и Утрехта день за днем сообщали своим читателям о всех его перипетиях. Рассказывают, что и Людовик XV и его фаворитка госпожа дю Бари читали с неослабным любопытством «Мемуары» Бомарше. Французские историки потом говорили, что этот скучающий монарх в своем эгоистическом безразличии, кажется, с удовольствием наблюдал, как его монархия катится под откос.

Борьба была чревата для Бомарше тяжелыми последствиями. Разоблачая всеобщую коррупцию, продажность суда, он должен был вместе с тем быть очень осторожным в выражениях и сохранять видимость полного уважения к королевскому судопроизводству, ни одним словом не задеть короля и двор, – словом, как остроумно замечали его современники, «давать пощечины королю, стоя на коленях».

Заслуга Бомарше заключается в том, что он сумел показать одну из темных сторон государственной системы абсолютизма. Пятнадцать луидоров, которые ему не были возвращены госпожой Гёзман, превратились в символ взяточничества и продажности, царивших в феодальном государственном аппарате. Фраза госпожи Гёзман: «Мы умеем ощипать курицу так, что она у нас и не пикнет», – облетела всю Францию.

Как политический, философский документ «Мемуары» Бомарше являются детищем просветительской идеологии. Недаром просветители с таким восторгом встретили их. Бомарше утверждает за народом право решать все важнейшие вопросы государства. Он есть и был во все времена судьей над судьями: «Я хочу окружить себя благосклонностью народа и противопоставить ее как защиту и охрану от ненависти тех, кто преследует меня».

Правда, по цензурным условиям просветительская мысль в «Мемуарах» Бомарше часто завуалирована. Современник Бомарше аббат Гальяни (итальянец, неаполитанский посол, принявший активное участие в просветительском движении Франции) однажды шутливо заявил, что самый совершенный литературный стиль заключается в «искусстве все сказать и не попасть за это в Бастилию».

Соблюдая совет Гальяни, Бомарше доводит до читателя бунтарскую мысль, облеченную в самую безупречную форму политической благонадежности. Когда противники обвинили его в нападках на всю систему государства, он с жаром защищался, заявляя, что бичует лишь частные пороки и отнюдь не посягает на всю систему.

Бунтарский, просветительский смысл его «Мемуаров» заложен в сатирических портретах французских судей, в разоблачении системы подкупа в судопроизводстве. Бомарше как бы говорит своему читателю: смотрите, что за уродливые лики! Кому же доверена наша судьба! Кто у нас судьи! И это действовало, бесспорно, сильнее всяких общих рассуждений. Единичный факт, ярко, в художественной форме доведенный до сознания читателя, приобретал огромную силу обобщения. В его «Мемуарах» звучит то страстный голос трибуна, то обличительный сарказм сатирика, то мягкий юмор, а иногда и несколько аффектированная трогательность сентиментального стиля, столь модного в те дни. Здесь живые люди, яркие портреты, иногда динамичные драматические сценки – недаром Вольтер советовал Бомарше переработать «Мемуары» для театра.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7


Похожие материалы: