|
Л.А.Ходанен[13], выделяя ступени становления человеческой личности, определяет героиню, как «воплощение идеального порыва юности, Гагин – человек взрослый даже в своей молодости («Молодость не кипела в нем ключом; она светилась тихим светом»). Состояние Н.Н. – краткий переходный момент от юности к зрелости. Это соотношение персонажей проясняется в разговоре Гагина с Н.Н. Гагин точно знает, что Асе нужен «герой, необыкновенный человек или живописный пастух в горном ущелье» и потому недоумевает, как она могла полюбить Н.Н. Трепетные отношения своей сестры с Н.Н. Гагин переводит на язык житейской прозы. Трижды повторенное им: «Но ведь вы не женитесь на ней», - приземляет идеальный порыв героя, заставляет его взглянуть на историю с Асей глазами взрослого человека. Закономерен поэтому итог этого разговора: «Жениться на семнадцатилетней девочке с ее нравом, как это можно!» - говорит герой, почти повторяя слова Гагина. Искреннее признание Аси контрастирует с нарастающим взрослым благоразумием Н.Н. Гармонического единения душ в этом последнем диалоге не произошло: «Одно слово… я расточал его на ветер, … но … было поздно». Его слово, которое должно было быть ответом на любовь героини, так и не было произнесено. Здесь повесть дает градацию человеческих типов: с одной стороны, герой, для которого порыв органичен и пробуждает высшие субстанциональные силы (Ася), и – с другой стороны, - герой, для которого идеальный порыв – это преходящий этап, сменяемый трезвым взглядом взрослого. Субстанциональные силы натуры, пробудившиеся в духовном порыве, оказываются слишком слабыми, чтобы вступить в противодействие с трезвым практическим укладом жизни. Они не становятся органической частью его существа. Сложность и глубина этих градаций подчеркнута поэтикой названия повести. Ася – героиня, которая исчезла в небытие, и мотив смерти легким пунктиром сопровождает это имя. В отрочестве, оторванная от родной почвы, Ася «чуть не умерла» в пансионе. После драматического свидания напрасно искавший Асю герой видит на самом берегу Рейна быстрой тенью мелькнувшую белую фигуру возле одинокого каменного креста на могиле утопленника. И, наконец, раздумывая над судьбой Аси в «эпилоге», старик вновь предполагает раннюю смерть героини: «…рука, которую мне только раз пришлось прижать к губам моим, быть может, давно уже тлеет в могиле…» Этот мотив смерти подчеркивает идеальность героини и, с другой стороны, раскрывает трагическую невоплотимость идеала в действительность. Причину несостоявшегося счастья молодых людей определяли по-разному. Чернышевский, хотел доказать, что в несчастной любви рассказчика повинны не роковые законы, а он сам как типичный "лишний человек", пасующий перед любыми решительными поступками. Тургенев был далек от такого понимания смысла своей повести. У него герой неповинен в своем несчастье. Его погубила не душевная дряблость, а своенравная сила любви. В момент свидания с Асей он еще не был готов к решительному признанию - и счастье оказалось недостижимым, а жизнь разбитой. Предсказаниями будущей драмы героев служит целый ряд эпизодов[14]. Уже до свидания Аси и Н.Н. без всяких видимых оснований трагичный конец был предрешен. Гагин замечает: «До сих пор ей никто не нравился, но беда, если она полюбит». «Ах, что за душа у этой девочки… но она себя погубит непременно». Сама Ася говорит герою: «Умереть лучше, чем жить так». С самого начала и до эпилога через текст проходят метафорические пророчества грядущей трагедии. Таково уже то слово: «Гретхен - не то восклицание, не то вопрос», которое «так и просилось на уста» Н.Н. еще до знакомства его с Гагиными. Но «Гретхен», т.е. несчастная и обезумевшая возлюбленная гетевского Фауста Маргарита была для современников Тургенева ярчайшим символом трагичной любви и жизни. Далее этот мотив подкреплен и усилен образом «маленькой мадонны с почти детским лицом и красным сердцем на груди, пронзенным мечами…». «Почти детские щечки» и «грациозное», но еще не вполне развившееся сложение отметил Н.Н. в облике Аси в момент знакомства с девушкой. Позднее она вызовет у него ассоциацию с одной из фигур «Триумфа Галатеи» Рафаэля, знаменитого, прежде всего, изображениями богоматери. «Статуйка мадонны» вновь в контексте с Асей возникает в восьмой главе повести, где девушка впервые косвенно обнаружила свое чувство к Н.Н., вдруг подав ему при расставании руку. Наконец, «маленькая мадонна», «все также печально» выглядывающая из темной зелени старого ясеня, появится в концовке событийной части произведения после получения героем последней «маленькой записки» Аси со словами «Прощайте навсегда!» Похожие материалы: Вопрос о специфике детской литературы Организация
справочно-информационной деятельности Ахматова и Толстой |
Приемы создания образа Аси в одноименном произведении И.С.Тургенева
Страница 8
О литературе » Приемы создания образа Аси в одноименном произведении И.С.Тургенева
