В одном из черновиков романа "Мастер и Маргарита" сохранилась запись М. Булгакова "Фантастический роман", которая могла быть вариантом названия, а возможно, указанием на жанр[1].

Фантастическое как элемент поэтической сатиры М. Булгакова возникает уже в ранних его произведениях. В 1925 году в издательстве "Недра" вышел сборник "Дьяволиада". В этом сборнике выявились особенности функционирования фантастического, характерные для поздних произведений писателя.

Во-первых, это "фантастика обыденной жизни"[2] повести "Дьяволиада", тесно связанная с традицией фантастической повести 19 века, одним из законов построения которой являлось то, что "чем ярче и полнее была реальность житейских, бытовых её фонов, тем глубже раскрывался контраст, противоречие между ними и ощущаемыми за ними таинственными, иррациональными, если не прямо сверхъестественными движущими силами, незримо направляющими судьбу героев. "[3] Евгений Замятин, в одном из своих откликов на повесть, отметил "быструю, как в кино, смену картин" и "фантастику, корнями врастающую в быт".

Намек на иррациональные силы скрывается в названии повести ("Дьяволиада"), и, хотя в тексте эти иррациональные силы прямо не называются, странные происшествия, происходящие с героем, заставляют предположить их существование. Здесь нет резкого контраста между фантастическим миром и повседневной житейской прозой, нет "двоемирия", характерного для романтической традиции 19 века.

Развитие действия в "Дьяволиаде" происходит на основе максимального сближения чудесного и обыденного. Такое тесное взаимопроникновение реального и фантастического планов порождает особый художественный мир, когда реальность, воспроизведённая в тексте, приобретает гротескный характер. Гротескность поддерживается постоянными переходами из одного плана в другой. Особенно ярко этот прием воплотится в романе "Мастер и Маргарирта". (Например, превращение в "Дьяволиаде" одного из персонажей в "чёрного кота с фосфорными глазами" будет многократно обыгрываться в тексте романа, являясь выражением принципа психологической проекции, когда одного и того же персонажа каждый видит по-своему: как животного или как человека) Фантастическое, таким образом, является сатирическим приемом, позволяющим вырваться за пределы конкретного, видимого.

Рассказ "Похождения Чичикова" демонстрирует иное поэтическое средство: повествование о фантастическом переводится в форму сна: "Диковинный сон… будто бы в царстве теней, над входом в которое мерцает неугасимая лампада с надписью "Мёртвые души", шутник -сатана открыл двери. Зашевелилось мертвое царство, и потянулась из него бесконечная вереница". Сон является своеобразной мотивировкой необычности описываемых событий, способом, позволяющим снять ощущение фантастичности.

Другое выражение находит для себя форма сна в пьесе "Бег". В "Беге" Булгаков опробовал новую для драмы и совсем уже не традиционную, как в "Турбиных", форму видений, "снов". "Волшебный фонарь", сновидение, ожившая "коробочка" сцены - все это лишь разные слова для магической театральности, расцветшей фантазии. Но сон может быть отрадным, убаюкивающим, как счастливое воспоминание о мирном времени. И может быть беспокойным, тревожным, доходящим до безумия и кошмара - сон душевного сумрака или больной совести.

Восемь "снов" - восемь картин "Бега" вобрали в себя все оттенки смысла, какие автор соединяет со сновидениями. Это и сны его вольной прихотливой фантазии. Это и то мерцающее, погибельное движение "бега" проигравших в истории, которое уже с малой дистанции времени кажется сном.

Булгаков прочертил в пьесе важную психологическую особенность сновидения: в нем отсутствует воля. Человек не властен над событиями, не в силах избежать опасности, даже когда ясно видит ее. Героев Булгакова будто влечет в пространстве некий рок, который иначе можно назвать "бегом". Не вольны в событиях, происходящих с ними в подвале церкви, Голубков и Серафима, не волен изменить что-либо на забитой составами, парализованной паникой и морозом станции Хлудов. Героев несет стремительный, крутящийся поток - и все дальше, дальше . Мало того - сны еще и пограничная с безумием область сознания. Испытавшие горечь разгрома люди говорят и поступают алогично, как в душевной болезни: больные глаза у Хлудова, болен и Де Бризар.

Похожие материалы:

Генрик (Хенрик) Иоган Ибсен (норв. Henrik Johan Ibsen; 20 марта 1828, Шиен - 23 мая 1906, Кристиания) - выдающийся норвежский драматург, основатель европейской "новой драмы". Занимался так
"Кукольный дом (пьеса)" Самой популярной пьесой Ибсена в России стал "Кукольный дом" (Et Dikkehjem, 1879). Декорации квартиры Хельмера и Норы погружают зрителя или читателя в мещанскую идиллию. Её разрушает поверенный ...

История библиографии как науки и современность
Почти до середины XIX века все общественные науки были еще в младенческом состоянии. И даже естественные науки еще только начинали определяться. Описательный метод, который преобладал тогда в естествознании, является лучшим мерилом уровн ...

Приветствием меж царственных гостей»
(«19 октября 1836 г.») Весной 1817 г. лицеисты стали готовиться к выпуску. Шестилетний курс обучения подходит к концу. Стали думать о своей дальнейшей судьбе. Оканчивающие Лицей направлялись либо на военную, либо на гражданскую службу. ...