Мифологема ворона в лирике Велимира Хлебникова
Страница 3
О литературе » Мифологема птицы в творчестве В. Хлебникова » Мифологема ворона в лирике Велимира Хлебникова

Рассматривая трансформацию образа «мавы галицийской» в этом стихотворении, мы можем истолковать ее как мифический персонаж, являющийся демоном Мирового Зла.

Некоторые исследователи, тщательно проанализировав образ мавы и ее различные ипостаси, совершенно исключили реальный биографический уровень текста и пришли к неверному заключению, что отождествление с Мавой какой-либо конкретной женщины, либо женщиной вообще представляется ошибочным и что Мава у Хлебникова прежде всего формула Смерти и Вещи.

Между тем хлебниковская мава в «Ночи в Галиции» имеет непосредственный адресат – художницу Ксению Леонидовну Богуславскую, жену художника И. Пуни, в которую поэт, по свидетельству современников, был влюблен и к которой обращен целый ряд его произведений. Это чувство Хлебникова было безответным и связано с мучительными для него переживаниями. Мучения и переживания своей неразделенной любви к Богуславской Хлебников, как нам представляется, воплотил в образе жестокой и «свирепой», но прекрасной и обольстительной мавы.

В статье А.Е. Парниса «О метаморфозах мавы, оленя и воина», говорится о том, что на последней иллюстрации Филонова к стихотворению «Ночь в Галиции» центральное место занимает образ мавы, изображенной в виде монументальной женщины, голова которой упирается в верхний край рисунка, а нога – в нижний [А.Е. Парнис «О метаморфозах мавы, оленя и воина»: http://avantgarde.narod.ru]. В верхнем правом углу нарисован «рельефный» ворон, являющийся, вероятно, одним из атрибутов мавы и связанный с репликой в тексте:

Ворон, ворон, чуешь гостью?

Мой, погибнешь, господине! (стр. 90)

Зная то, что Мавка является демоном Мирового зла и к добру не имеет никакого отношения и, зная то, что ворон – один из ее атрибутов, смело можем констатировать тот факт, который позволяет нам сказать, что ворон в этом стихотворении являет собой птицу, несущую зло и становится предвестником беды и смерти.

В стихотворении «Каракурт»

(конец октября 1920) мы опять сталкиваемся с вороньей стаей, которая несет собой смерть. Также мы сталкиваемся с темой огня.

Только каркает воронья

Стая: «Будешь ты зажарен!»

Тратьте рати, рать за ратью,

Как морской песок.

Сбросят в море вашу братью:

Советстяг – высок (стр. 125)

Среди народов северо-восточной Азии и у американских индейцев известен мифологический сюжет, где огонь, свет, солнце добывает орёл или ворон, выступая в этом случае как демиург. У чукчей Ворон создаёт сакральный инструмент для добывания огня [Мифы народов мира 1980:346]. Следовательно, ворон напрямую связан с огнем.

«В палеоазиатском фольклоре Ворон-трикстер и прожорлив, и похотлив, но его основной целью является утоление голода» [Словарь славянской мифологии: myfhology.narod.ru].

В стихотворении «Саян»

(1920–1921) первое, на что мы обращаем внимание, это стихия неба и одинокий ворон с мрачным криком на ее фоне. Ворон здесь связан с темным предчувствием:

Он наклонился детским ликом

К широкой бездне перед ним,

Гвоздем над пропастью клоним,

Грозою дикою щадим,

Доской закрыв березы тыл,

Он, очарованный, застыл.

Лишь черный ворон с мрачным криком

Летел по небу, нелюдим.

Береза что ему сказала

Своею чистою корой,

И пропасть что ему молчала

Пред очарованной горой?

Глаза нездешние расширил,

В них голубого света сад,

Смотрел туда, где водопад

Себе русло ночное вырыл (стр. 126)

и с язычеством:

Что видел ты? Войска?

Собор немых жрецов?

Иль повела тебя тоска

Туда, в страну отцов?

или

Твои глаза, старинный боже,

Глядят в расщелинах стены (стр. 126)

Страницы: 1 2 3 4 5 6


Похожие материалы: