«Непрекращающейся мукой шестидесятников» назвала современный критик Н.Иванова постоянное возвращение литературы к проблеме «мы и Сталин», а А. Латынина так определяет «кредо детей XX съезда: антисталинизм, вера в социализм, в революционные идеалы». Для оттепели было характерно преимущественное внимание к жертвам сталинских репрессий, к трагическим судьбам безвинно осужденных коммунистов, оценка этих событий как нарушения социалистической законности, искажения идеи в историческом процессе, и незыблемая вера в идеалы революции. Эту особенность умонастроения оттепели запечатлела О. Берггольц:

И я всю жизнь свою припоминала

и все припоминала жизнь моя,

в тот год, когда со дна морей, с каналов

вдруг возвращаться начали друзья.

Зачем скрывать — их возвращалось мало.

Семнадцать лет — всегда семнадцать лет.

Но те, что возвращались, шли сначала,

Чтоб получить свой старый партбилет.

О верности идее в литературе 60-х годов будет сказано немало и по-разному. Е.Евтушенко предпочитал открыто публицистическую форму выражения мысли, нередко доходя до прямолинейной декларативности («Нашу веру из нас не вытравили. Это кровное наше, свое. С ней стояли мы. С нею выстояли. Завешаем детям ее»). Несравнимо более проникновенно, лирично прозвучат размышления Б. Окуджавы (даже названия стихотворений полярны: «Коммунисты» у Евтушенко, «Сентиментальный марш» у Окуджавы):

Но если вдруг когда-нибудь

мне уберечься не удастся,

какое новое сраженье

ни покачнуло б шар земной,

я все равно паду на той,

на той далекой, на гражданской,

и комиссары в пыльных шлемах

склонятся молча надо мной.

«Я грелся в зимние заносы у Революции костров»,— обозначит истоки веры шестидесятников Борис Чичибабин, и он же в 1959 г. яростно возразит тем, кто считал, что после XX съезда со сталинизмом покончено: « .но как тут быть, когда внутри нас не умер Сталин?»

В литературе 60-х годов начинает все сильнее звучать тема трудного, мучительного прозрения. «Мы все ходили под богом, У бога под самым боком», — точно передаст открытие, сделанное современниками, Борис Слуцкий и продолжит тему противостояния человека и системы в другом стихотворении:

А мой хозяин не любил меня,

Не знал меня, не слышал и не видел,

А все-таки боялся как огня

И сумрачно, угрюмо ненавидел.

Знаменательным событием стала публикация в одиннадцатом номере «Нового мира» за 1962 г. повести Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Это произведение по-настоящему открыло в литературе тему недавнего прошлого страны, связанного с именем Сталина. Повесть была прочитана в те годы в контексте антисталинских настроений и поразила беспощадной правдой о запретной стране под названием ГУЛАГ. Но с самого начала шли споры о выборе героя. Некоторым рецензентам было непонятно, почему Солженицын поставил в центр произведения не коммуниста, незаслуженно пострадавшего от репрессий, но оставшегося верным своим идеалам, а простого русского мужика. Но А. Твардовский именно в выборе такого героя, воплотившего народную точку зрения на все, видел достоинство книги Солженицына, важное отличие начинающего автора от Достоевского, с которым Солженицына постоянно сравнивали: «Ведь у Достоевского все наоборот: там интеллигент-ссыльный смотрит на жизнь простого острожного люда, а здесь все глазами Ивана Денисовича, который по-своему и интеллигента (Цезаря Марковича) видит».

Выбор героя произведения знаменателен. Важно и то, что тот характер дан вне социального контекста, его словно бы не оснулись исторические условия, в которых он сформировался, идеология, привычная для того времени. В образе Шухова автором подчеркнуто корневое, крестьянское начало. Умение выживать в любых условиях, приспосабливаясь к обстоятельствам, которые в жизни русского человека редко бывают благоприятными (возможно, поэтому выбрана фамилия, в которой слышится что-то удалое). Достоинство, несуетливость, своего рода деликатность, уважение к хлебу. Причастность к делам бригады, почтение к бригадиру как отсвет русской общинности, уважения к старшему в роду. Все это и есть та самая основа, которая не дает человеку сломаться, помогает выжить и, в свою очередь, вызывает уважение: не случайно героя все называют по имени и отчеству.

Похожие материалы:

Поиск информации
Умственный труд в любой его форме всегда связан с поиском информации. Тот факт, что этот поиск становится сейчас все сложнее и сложнее, в доказательствах не нуждается. Усложняется сама система поиска, постепенно она превращается в специа ...

Сравнительно-типологический анализ фантастичных миров И.С. Тургенева и П. Мериме
В русской литературе XIX века, начиная с А.С. Пушкина, значительно усиливается романтизация реализма как художественного метода в познании и изображении действительности. Пушкинские традиции в реалистической фантастике развивают М.Ю. Лерм ...

Заимствования из мифологии и христианские символы в сказке «Лев, колдунья и платяной шкаф»
Для создания своего мира Льюис обращается к древневосточной, античной, германо-скандинавской, славянской, средневековой европейской, христианской традициям. Например, Долгая Зима позаимствована из скандинавской мифологии, в которой сущес ...