Важнейшим для Лабрюйера является вопрос о различиях, существующих в феодальном об­ществе между привилегированными сословия­ми и огромной массой людей, лишенных приви­легий: между дворянами, вельможами, минист­рами, чиновниками, с одной стороны, и людьми низкого звания, с другой. Лабрюйер рассказы­вает о крестьянах, которые «избавляют других от необходимости пахать, сеять, снимать уро­жай и этим самым вполне заслуживают право не остаться без хлеба» и которые все же обре­чены на нищету, тяжкий труд и полуголодное существование, низведены до положения «ди­ких животных», живущих в «логове». Он гово­рит и о вельможах, утопающих в роскоши, про­водящих дни и ночи в предосудительных заба­вах, никому не желающих добра, таящих под личиной учтивости развращенность и злобу. Обувь для танцев аида: обувь аида для танцев москва farandole-dance.ru.

Сословное неравенство в феодальном общест­ве закрепляется для Лабрюйера неравенством имущественным, связанным с возрастанием в обществе роли буржуазии и значения денег. Бо­гатство же, в свою очередь, поддерживает со­словные привилегии и типичную для феодаль­ного общества иерархию верхов и низов.

Мысль о бедных людях сопровождает автора

«Характеров» постоянно, о чем бы он ни размы­шлял. Он сообщает о семьях бедняков, которым «нечем

обогреться» зимой, нечем

«прикрыть на

готу» и порой даже нечего есть, нищета кото­рых ужасна и постыдна. При мысли о них у Лабрюйера «сжимается сердце». Нищие и обез­доленные присутствуют в «Характерах» рядом с людьми «цветущими и пышущими здоровьем», людьми, «которые утопают в излишествах, ку­паются в золоте, столько проедают за один при­сест, сколько нужно для прокормления сотни семейств». Все способы обогащения представ­ляются Лабрюйеру «некрасивыми», связанными с казнокрадством, мошенничеством, разорени­ем других. Люди, поглощенные корыстью и наживой, «пожалуй, даже не люди», убежден ав­тор «Характеров».

Отрицание Лабрюйером богатства и знатно­сти, включение в изображаемый мир образов вельможи и простолюдина, богача и бедняка со­общают дополнительный смысл его идеальному образу мудреца, столь типичному для классици­стического мировосприятия. Не случайны заме­чания Лабрюйера о том, что при дворе не нуж­ны ум и способности, так как их заменяют уч­тивость, умение поддерживать разговор и т. п., что глупец, стяжавший богатство,—вовсе не редкость и что «недоумки» добиваются богат­ства отнюдь не «трудом или предприимчиво­стью». Замечание относительно труда, который вовсе не нужен при наличии знатности и без ко­торого можно обойтись при накоплении богат­ства, заслуживает особого внимания. Мудрец для Лабрюйера не только тот, кто умен, но и тот, кто трудится. Трудолюбие — неотъемлемое качество мудреца. Оно сближает его с «челове­ком из народа», с крестьянином, ибо главное содержание жизни последнего — труд.

Мысль о недостаточности для «мудреца» его интеллектуальных преимуществ подкреплена рассуждением о «сановниках» и «умных лю­дях». Различая тех, у кого «нет ничего, кроме сана», и тех, у кого «нет ничего, кроме ума», Лабрюйер противопоставляет тем и другим «до­бродетельного человека». Во второй главе «Ха­рактеров» писатель рассуждает о «героях», ко­торые попадаются и среди судейских, и среди ученых, и среди придворных. Но ни герой, ни великий человек не стоят, по мысли Лабрюйера, одного «истинно нравственного человека». Нравственность как этическое достоинство ста­новится в «Характерах» главным мерилом по­ведения. Благородным представляется только то, что «бескорыстно», что чуждо всему эгоистическому, истинным великодушием почитается то, которое непринужденно, мягко и сердечно, просто и доступно, «движимо добротой».

Участь человека представляется Лабрюй­еру столь безотрадной, что знакомство с ней, по его мнению, может лишь отбить охоту к жизни. Писатель недооценивает и могущество разума, не верит в его способность управлять поведе­нием человека. В юности, утверждает Лабрюй­ер, человек живет инстинктами; в зрелом воз­расте разум развивается, но его усилия как бы сводятся на нет страстями, врожденными поро­ками; в старости разум входит в полную силу, но он уже охлажден годами неудач и горестей, подточен дряхлением тела.

Пессимизм Лабрюйера связан и с овладеваю­щим им временами убеждением в неспособно­сти мира развиваться, совершенствоваться. Ме­няются, полагает порой писатель, лишь одежда, язык, манеры, вкусы, а человек же остается зол и непоколебим в своих порочных наклонно­стях. Автор «Характеров» считает, однако, что не следует «возмущаться» тем, что люди черст­вы, неблагодарны, несправедливы, надменны,— «такова их природа». А раз так, то и борьба с пороками бессмысленна. Примирение с дейст­вительностью приобретает в «Характерах» окраску традиционализма. Лабрюйер осуждает ремесло шулера как занятие грязное, основан­ное на обмане. Но косвенным и частичным оправданием для него служит то, что оно су­ществует издавна, им занимаются «во все вре­мена». Почти так же обстоит дело с всесилием денег в современном обществе. Лабрюйер объ­являет это всесилие абсолютным, не обуслов­ленным конкретными обстоятельствами, ссыла­ясь на богачей, властвовавших над людьми еще в античном мире.

Похожие материалы:

Организация справочно-информационной деятельности
Приступая к поиску необходимых сведений, следует четко представлять, где их можно найти и какие возможности в этом отношении имеют те организации, которые существуют для этой цели, – библиотеки и органы научно-технической информации. Би ...

Историческая тема в творчестве Толстого в узком и широком смысле
Исторический период, используемый в работах Толстого, охватывает ни много, ни мало триста лет, начиная со времени Ивана Грозного, проходя через Смутное время, поднимает большой пласт материала по бурной деятельности Петра I, слегка освеща ...

Дальняя дорога
М. П. Чехов рассказывает, что «собрался Антон Павлович на Дальний Восток как-то вдруг, неожиданно, так что в первое время трудно было понять, серьезно ли он говорит об этом, или шутит». Почему он решил поехать именно на Сахалин? Он никог ...